Умер Анатолий Гальб. Он был хорошим, ясно сформированным художником. Он рано почувствовал выразительность и величие живописного языка. Анатолий знал и любил материю и дух живописи. Его приоритеты в искусстве были самого высокого качества. Я общался с ним очень эпизодически, но всегда чувствовал его изумительную хрупкость человеческую и испытывал острую необходимость, чтоб он был, а сейчас его нет уже и плохо это очень... / Анатолий Заславский /
Имя Анатолия Гальба вписано в историю ленинградского-петербургского искусства. Динамикой своей художнической биографии Гальб связал себя с особыми именами и знаковыми направлениями ленинградской живописной традиции... Сосредоточенность - это качество показалось мне главным в творчестве Анатолия Гальба - художника, прошедшего через ленинградскцю метафизику, ловушки нонконформизма, изводы советского модернизма, богоборчество и богоискательство... Он перетерпел влияния и сконцентрировался на главном - лично накопленном опыте и индивидуальной поэтике. / А. Успенский /
У этого автора нет единой стилистики, устойчивых приемов - тональность произведений, способ наложения краски, сам тип оформления плоскости диктуются темой, ее звучанием, слышимым художником.
Трудно определить, что в картинах Гальба первично - мотив, литературный повод или
чувственность красочных сочетаний, как таковых. Подлинно, окончательно абстрактным художника делают музыкальные темы, когда цвет послушен только звуковым модуляциям, их ритму, тональности и силе; он растекается, плывет по полотну, словно, выплескиваясь за его границы и наполняя своим звучанием окружающее.
Создатель этого калористического «девятого вала», как называется одна из его картин, пришел к представленным на выставке работам, т. е. своей, возможно, еще не окончательной самореализации, через постепенное постижение искусства живописи, как цветописи и этапами становления его художественного почерка было Таврическое Художественное училище, ЛВХПУ им. Мухиной, знакомство и советы М. Шемякина и, возможно, главное, занятия и постижение мировидения Владимира Стерлигова, его самоотверженную попытку в самом небольшом, технически скромном произведении дать ощущение вселенского пространства.
Гальб не подражает Стерлигову и не похож на него, но он верен его завету «Интеллект, сердце…- открытие тайн природы». Или, как об этом писала Цветаева «…невидимое перевести на видимое (весь творческий процесс!)». / Белла Белят /